Пожилые россияне чаще присматривают за внуками, чем их сверстники в Эстонии
Бабушка, которая приезжает посидеть с внуками, или молодые супруги, которые отправляются на дачу к пожилым родителям сажать картошку, — это примеры передачи частных трансфертов, то есть внутрисемейных взаимодействий. Когда вы помогаете маме установить новое приложение на смартфон, вы передаете инструментальный трансферт. А когда соглашаетесь взять у нее домашние заготовки — получаете материальный трансферт. Какими бывают трансферты, как происходят и от чего зависят — изучили в своей работе сотрудники Института социальной политики.
Функциональную межпоколенную солидарность в семьях пожилых людей исследовали сотрудники Центра комплексных исследований социальной политики Института социальной политики ВШЭ Оксана Синявская и Татьяна Гудкова, а также сотрудник Института изучения Восточной и Юго-Восточной Европы имени Лейбница Владимир Козлов. Результаты этой работы опубликованы в специальном демографическом номере журнала «Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены» в мае 2023 года, в статье «Финансовые и инструментальные трансферты в семьях пожилых респондентов в России и Эстонии: есть ли этнокультурные различия?». В фокусе внимания — включенность людей старше 50 лет в обмен трансфертами с другими членами семьи, проживающими вместе с ними или отдельно.
Три группы трансфертов
Базой для оценки различий между Россией и Эстонией стали данные международного исследования SHARE (Survey of Health, Ageing and Retirement), проведенного в России в 2021 году и регулярно проводимого в Эстонии. В этой работе анализируется волна 2015 года.
На основе этих материалов исследователи изучили три группы трансфертов:
- Финансовые трансферты между членами семьи, живущими вместе или отдельно. Для их выявления респондентов спрашивали, оказывают ли они членам семьи финансовую помощь, дарят ли подарки дороже определенной суммы и получают ли их.
- Инструментальные обмены с людьми, не живущими в домохозяйстве. Они происходят, когда члены семьи помогают друг другу по дому, по хозяйству, в уходе за собой или работе с документами.
- Помощь в уходе за внуками в отсутствие их родителей.
Результаты исследования
Исследователи выяснили, что паттерны межсемейных обменов в России и Эстонии схожи. Так, в России финансовые трансферты (то есть деньги или их близкие эквиваленты) от детей или других молодых родственников получают 14,0% респондентов старше 50 лет, а передают — 22,9%. В Эстонии соотношение похожее, но оценки оказываются немного ниже: получают их 11,1% респондентов, а передают — 18,4%. То есть в России пожилые люди чаще участвуют в передаче денег, чем их сверстники в Эстонии.
Инструментальные трансферты в России получают 13,1%, а передают 21,8%. В Эстонии, наоборот, люди старшего возраста чаще получают нефинансовую помощь (28,9%), чем передают (22,3%). В России присматривают за внуками 46,8% респондентов, в Эстонии — 38,7%.
В обеих странах чаще передают финансовые трансферты работающие пожилые люди (в России это особенно распространено среди работающих пенсионеров, имеющих два стабильных источника доходов), средне или высоко оценивающие достаточность своих доходов. В Эстонии, в отличие от России, значимым оказывается также эффект образования, что, возможно, отражает лучшую связь между уровнями образования и доходов в этой стране. Аналогичные эффекты наблюдаются для передачи инструментальных трансфертов, но здесь уже эффекты субъективно оцениваемого дохода становятся меньше. Они сохраняют значимость, но появляется и значимо положительная связь с образованием. Эти результаты в целом подтверждают исследования по другим странам и теоретические предположения о том, что бо́льшие социально-экономические ресурсы способствуют укреплению семейной солидарности, — отмечают исследователи.
И в России, и в Эстонии «молодежь» предсказуемо чаще помогает родственникам старше 80 лет или с ослабленным здоровьем и сельским жителям. В России выше эффекты, связанные с возрастом и хроническими заболеваниями, что может объясняться меньшей доступностью услуг постороннего профессионального ухода. При этом в обеих странах пожилые люди с высоким уровнем образования значимо реже получают инструментальную помощь от других, но в Эстонии им чаще помогают финансово. Мужчины значительно чаще передают и финансовые, и (что стало неожиданностью для исследователей) инструментальные трансферты в России, реже получают финансовую помощь в обеих странах и помощь по хозяйству или в уходе — в Эстонии.
В обеих странах неожиданно более высокие уровни субъективно оцениваемой достаточности доходов положительно связаны с получением трансфертов, что, конечно, может говорить о большей семейной солидарности в более обеспеченных слоях, но, скорее всего, свидетельствует о том, что получаемая помощь — денежная и услугами — включается в субъективную оценку доходов, — отмечается в исследовании.
Бабушки чаще вовлечены в уход за внуками по сравнению с дедушками во многих странах, и в Эстонии эта диспропорция выражена сильнее, чем в России. Причем включенность в уход в этой стране значительно сокращается уже с 65 лет, а в России — только с 80 лет. В обеих странах бабушки и дедушки чаще участвуют в таких обменах при увеличении числа внуков. Зафиксирована и положительная связь с уровнем образования, более устойчивая в Эстонии, чем в России. Кроме того, в Эстонии чаще помогают с внуками работающие бабушки и дедушки, а также те, кто выше оценивают свои доходы. В России связи между включенностью в помощь с внуками, социальным статусом и субъективным доходом не обнаружилось.
Этнические различия, которые значимы по исследованиям в США и ряде европейских стран, в России и Эстонии оказались слабо значимыми в обмене финансовыми ресурсами и незначимыми — в обмене помощью по хозяйству и в уходе за внуками.
Авторы статьи отмечают, что в использованных ими моделях есть ограничения, поэтому к некоторым результатам стоит относиться с определенной осторожностью, и требуются новые исследования. В дальнейшем планируется разобрать вопросы влияния различных структурных характеристик на участие в обменах с применением других подходов к операционализации доходов и здоровья, а также рассмотреть не только функциональные, но и эмоциональные трансферты.